Форма входа

Категории раздела

Мои стихи [56]
Мои стихи разных лет
Мои рассказы [24]
Мои рассказы, очерки, заметки
Юмор [7]
Мои произведения, которые я отнесла к юмористическим
Очерки, публицистика [4]
Мои статьи, вышедшие в печати

Поиск

Мои ресурсы





Четверг, 28.03.2024, 21:53
Приветствую Вас Гость | RSS
Мой мозг
Главная | Регистрация | Вход
Каталог файлов


Главная » Файлы » Юмор

Жмудяринские сонеты
06.02.2011, 15:25

     Мои многолетние наблюдения за жизнью общества, в целом, и отдельных жителей, в частности, начинают приобретать довольно законченные черты. И всё, что мне довелось за эти годы увидеть, оформилось в серию небольших заметок о быте и нравах граждан. Дело происходит в любом населённом пункте страны, похожей на Россию.

     Предупреждение: все названия, имена, фамилии и клички вымышлены и все совпадения случайны.
Итак: приступим…


Сонет первый. Обзорная экскурсия по Жмудяринску.

     Город Жмудяринск – типичное поселение «дорогого россиянина». В этом, с позволения сказать, населённом пункте одна, но «очень центральная» улица. На ней относительно красиво и даже фасады домов слегка подкрашены (местами) свежей краской. На щербатых тротуарах сверкают дешёвым великолепием рекламные тумбы с афишами сомнительного содержания и киоски с порнопродукцией различных солидных и не очень издательств. Витрины магазинов заходятся в блудливом расхваливании цен и товаров. Характерная примета – даже на этой самой «центральной» улице совершенно нет урн для мусора, поэтому грязь повсеместна и неистребима.
     Самое роскошное здание на этой улице – жмудяринская мэрия. В строительство данного монументального сооружения вложены все деньги, которые остались в городском пятилетнем бюджете после его делёжки между карманами мэра и его приближённых. Работать в мэрии (пусть хоть и уборщицей) не только почётно, но и сверхвыгодно. Какая-нибудь денежка, да прилипнет к жадным ручонкам.
     По периметру вокруг мэрии расположены жизненно важные заведения: казино, ресторан, баня и гостиница, служащая одновременно и «нумерами» и вытрезвителем для солидных господ-управленцев. Сии замечательные культурно-просветительские учреждения весьма процветают и успешно несут зачатки сексуального образования в жмудяринские массы.
     Есть в Жмудяринске и парочка менее центральных, но также оживлённых улиц. Они поплоше, погрязнее, но пользуются популярностью среди населения по причине бойкой торговли её жителями «палёной» дешёвой водкой,  а также низкого качества, но «забористыми» наркотиками и ещё - проститутками. Здесь основной клиентурой являются местные мелкие бизнесюки, гости из южных республик и пролетариат побогаче.
     За пределами этих улиц начинаются, так называемые, жилые районы, которые состоят из довольно странного набора строений: гнилых бараков 30-х годов прошлого века, полуразвалившихся хрущоб и «элитных» новостроек. Причём, если в бараках и хрущобах доживает свой век местное коренное население, то в «элитных» домах селятся, в основном, «нищие» беженцы из бывших республик и местное ворьё из госструктур.
     А в окрестностях Жмудяринска есть настоящая достопримечательность – коттеджный посёлок с довольно неподходящим названием: «Добросветово». Неподходящим потому, что население этого посёлка сплошь «авторитетные предприниматели», южноглазые наркоторговцы и нечистые на руку чиновники различных сортов.
     Но, в целом, Жмудяринск – город добропорядочный, тихий, чрезвычайные происшествия случаются редко. Разве что, какой заезжий диссидент попытается что-либо проповедовать в смысле относительности добра и зла. Но его быстро объявляют сумашедшим алкоголиком и либо по-тихому убирают навсегда либо отправляют в районную психушку. Своих диссидентов в Жмудяринске уже давно «съели».
     Самый уважаемый человек в городе – это, конечно же, мэр…


Сонет второй. Про рекламу, лохов и денежные поощрения.

Внимание! В тексте есть слова, отнесённые к категории бранных.

     Рассказали мне тут жители Жмудяринска занятную историю...
     В одной рекламной фирме случился творческий застой. Ну не шла никак реклама какого-то продукта. Что ни придумают - всё плохо. Словно мозги у всех плесенью покрылись. А может и правда, все вдруг отупели малость. Легко ли, сказать, постоянно придумывать, как народу всякую дрянь под видом качественного продукта «впаривать».
     Так бы и «села на попу» эта фирма, не выполнив заказ. Но тут пришла ихнему начальнику в голову гениальная идея. Собрал он своих сотрудников и объявил:- Давайте-ка объявим конкурс на лучшую рекламу этого лапши-прокладки-пятновыводителя!
     Подчинённые бурными аплодисментами и криками «Вау!» поддержали идею. А начальник ещё добавил:- Пусть лохи стараются, а мы денежки за это получим.
     И вот, через местную прессу, конкурс был объявлен. Лохов нашлось большое количество и при таком мозговом штурме более-менее приличная рекламная идея, естественно, родилась. Автору идеи вручили копеечный подарок и дали ему звание «почётного рекламщика города Жмудяринска». А сама рекламная фирма «оторвала» приличный денежный кус, и все сотрудники получили премии в размере пятизначных цифр.
    Больше всех радовался начальник и откровенно ржал над идиотами, которые старались, пыхтели, за «бесплатно» сочиняя рекламные слоганы. Кстати, некоторые из них фирмочка оставила про запас, на случай следующего творческого кризиса.

***

     Прошло несколько дней. И случилось у этого самого начальника радостное событие: юбилей «любимой» тёщи. Праздновали с размахом. Народу наприглашали человек сто. Распоряжаться праздником позвали известного в Жмудяринске тамаду…
     Веселье было предсказуемым. Сначала пили и ели за здравие юбилярши. Потом пили за здравие присутствующих и прекрасных дам. Потом пили просто так. Потом пили потому, что не пить уже было нельзя. Потом знатно подрались: с разбитыми носами и стёклами. Был даже наряд милиции, который после урегулирования процесса, выпивания на «брудершафт», «за тех, кто в море» и «на посошок», был отпущен с миром и корзинкой всякой снеди.
     После драки жмудяринским интеллектуалам сильно захотелось духовной пищи. Тогда тамада объявил конкурс на лучшее поздравление юбилейной даме. Приправил он своё предложение соусом из велеречий по поводу творческой гениальности присутствующих. И все рьяно взялись за дело. Больше всех старался известный нам начальник, зять тостуемой мадам. Написал он этих поздравлений сходу штук двадцать. (Надо отметить, что кой-какой поэтический дар у него имелся).Естественно, его признали самым гениальным, вручили кусок юбилейного торта и заставили выпить «бокал победителя», роль которого сыграло ведёрко для льда ёмкостью около литра…
 

***

     Юбилей счастливо и без судебных процессов закончился через неделю, и наступили обычные трудовые будни. И вот как-то рекламный начальник открывает местную прессу и видит на первой полосе огромную фотографию известного ему тамады с книжкой в руках. Оказалось, что сей гражданин, издал книгу поздравительных стихов, которая в каком-то сильно престижном столичном конкурсе заняла первое место и приз автору составил сумму довольно приличную (между прочим, большую, чем получают рекламщики за даже довольно большие заказы).
     Стало нашему начальнику интересно, что же там такого замечательного в этой книжке? Послал он Люську, свою секретаршу, в книжный магазин, чтобы она сей глубокомысленный труд ему приобрела.
     По прочтении, рекламщик наш впал в тихий шок. Более половины книженции было заполнено его стихами, сочинёнными на юбилее у тёщи…
 

***

    Мораль: на каждую хитрую жопу найдётся хрен с винтом, а на каждый хрен с винтом найдётся жопа с закоулками. 

Сонет третий. О некоторых психопатологических аспектах власти.

     Итак, вернёмся к нашим бара…, пардон… к пастырям жмудяринским…
     Мэр города Жмудяринска – личность весьма занимательная. Тому, кто с ним сталкивается впервые, рисуется образ благородного супергероя, день и ночь радеющего за мифическое счастье народное, коего в многострадальной России никто и никогда отродясь не видел. Писать о мэре можно много, увлечённо и душещипательно. Но автор просит уважаемого читателя извинить его за конечность и скудость информации о Великом, ибо время момента истины ещё не пришло, и жалкий жмудяринский летописец, коим является ваш покорный слуга (вернее, служанка) пока не вправе касаться светлого лика небожителя. Зато чуть-чуть можно прошептать про его заместителей – особенно, об одном…
 

***

     Наверняка, мои замечательные ценители, вы в своих городах и весях бескрайней Руси встречались с таким персонажем.
     Означенный гражданин мужеского пола видом своим благообразен и ликом приличен. Речь имеет негромкую, но убедительную. Биография его, как правило, скрыта от всеобщего взора, хотя подробности его личной жизни – предмет обсуждения местных проституток (а, в большинстве случаев, проститутов), перед коими, в состоянии скотского подпития, административный гуманоид развязывает язык, откровенничает и плачется.
     Впрочем, исходя из блуждающей в жмудяринских массах полуинформации-полуслухов, составить себе полный моральный портрет рассматриваемого субъекта нетрудно. Позволю себе пофантазировать…
     В светлом ясельном возрасте мальчик очень любил отрывать лапки и крылья различным мухам-бабочкам, с наслаждением наблюдая, как мучается бедная животина. Перейдя в разряд школяров, юное дарование поменяло объект своих неудовлетворённых сексуально-извращённых желаний, и перешло на братьев наших меньших – собак и кошек. Вполне можно предположить, что кошкособакорай перенаселён чистыми загубленными душами именно по причине появления на свет нашего замечательного ребёнка.
     Первый сексуальный опыт мальчик получил в подъезде своего дома в возрасте 13 лет, жесточайшим образом изнасиловав своего школьного товарища из третьего класса. Дальнейшие его эксперименты в данной области по каким-то неведомым причинам в большинстве случаев терпели фиаско, отчего юноша раз и навсегда решил, что люди его недостойны и плавно с собак и кошек переместил свои убийственно-людоедские интересы на соплеменников.
     Как раз в годы взросления и омужествления будущего административного работника Жмудяринск жил в постоянном страхе: по его ночным улицам разгуливал кровавый маньяк, которого местная милиция периодически ловила, но потом отпускала по причине того (как шептались меж собой обыватели), что «он не только принадлежал к местной группировке «очень известных людей», но и метил на работу в мэрию».
     Автор ничего не хочет утверждать и проводить какие-либо параллели. Я предоставляю рисовать мысленные иллюстрации и делать выводы уважаемому читателю.
     Как бы то ни было, но наш молодой, энергичный, полный замыслов активист жмудяринского быта начал продвигаться по карьерной лестнице. И продвижение это было странным образом связано с растущим уважением к администратору у местных криминальных авторитетов и количеством «безвременно погибших в несчастных случаях» предпринимателей и кооператоров.
     Опять же, не проводя никаких параллелей, автор данного труда просто подчёркивает, что жизнь наша – вещь непредсказуемая и таинственная. И не дано простому человеку понять её выверты и закидоны.
     Итак, карьера нашего героя складывалась весьма удачно, несмотря даже на революционные бури, пронёсшиеся над страной, и опустошившие большую её часть и карманы практически всего населения.      Успешно пересидев в заместительстве у нескольких мэров, и при нынешнем Великом Руководителе, уже слегка постаревший вурдалак оставался на первейших позициях.
     Своей манере поведения – хамской от безнаказанности – он верен был всегда. Просто с возрастом она стала уже не чертой дурного характера, а, скорее, кредо и образом жизни. Посему означенный гражданин позволял себе многое: поздними вечерами убивал при помощи электрошокера замешкавшихся на улице бабушек, крал младенцев у глупеньких и доверчивых матерей и продавал их «на запчасти» неким «очень ортодоксальным соседям по континенту», устраивал огнестрельную охоту на случайных грибников и одиноких дачников, возвращавшихся лесными тропами со своих наделов. В общем, пошалить наш администратор любил, делал это всегда со вкусом и с размахом.
     Что касается его деятельности в мэрии, то всем там честно трудящимся ворам он уже встал, буквально, поперёк горла. И даже не по причине своей непотопляемости, а потому, что, будучи на вторых ролях, фактически был истинным управителем и распорядителем Жмудяринска. И, казалось, что нет власти этого человека конца…
     Но, рано или поздно, любая ягода падает на землю своего поля и превращается в гнилое удобрение для нового поколения, может и не полезного, но предусмотренного природой почти растительного мира.    К тому же, самого мэра уже начинала тяготить опека «старшего товарища»…

Сонет четвёртый. Культур-мультур-шмультур

     Вот уж чем действительно славен замечательный город Жмудяринск, так это своей культурой…
     Мэр города – меломан и признанный знаток современного городского романса, в просторечии именуемого шансоном. Посему слух жмудяринских ценителей прекрасного на всех праздниках, приуроченных к эпохальным событиям (таких как окончательное излечение прыщей на венценосном лице мэрьего отпрыска) радуют величайшие певцы современности Миня Урюпинский и Клава Забубённая.
     Однако не чурается градоначальник и традиционного искусства. Всякие там «моцарты» и «чайковские» также имеют место в списке рекомендуемого горожанам к прослушиванию. Но только лишь как средство обучения подрастающего поколения жмудяринцев. Или для закрепления знаний, полученных в результате прослушивания речей Мэра, произносимых им по местному радио (говорят, что так называемая «классическая музыка» способствует мозговому кровообращению, что важно при заучивании цитат из градоначальной мудрости).
     Вообще, культурное сообщество Жмудяринска являет собой достаточно оригинальный коктейль из окончательно поникшей творческой интеллигенции и бодро выпяливающегося околотворческого мурла. Первые безропотно, с полным ощущением безнадёжности, сеют прекрасное за  копеечные зарплаты. Вторые же, на всю катушку используя свою нахрапистость и доступный административный ресурс, заколачивают бабло и коллекционируют «признательность зрителей» в виде различных «почётных» грамот и прочих наград.
     В рядах вторых особенно выделяется мадам Дуракова – дама крупногабаритная во всех смыслах. Мадам гордится двумя фактами своей биографии. Тем, что её отец был чукотским националистом и тем, что её дочь пробилась в секретарский штат звезды средств массовой информации Лёвы Блюмста.
     Несколько лет назад  Дуракова нашла «золотую жилу», поставив со своими несовершеннолетними воспитанниками на поток декламирование под музыку стихов, прославляющих великие дела жмудяринского градоначальника. С тех пор на неё пролился дождь милости всего местного бомонда. От такого счастья мадам сначала малость ошалела, и даже заболела на радостях. После того, как состояние аффекта от небывалой удачи прошло, Дуракова сначала обнаглела, а потом её поразила мания величия. Теперь ей кажется, что она – Величайшая из Великих на всю доступную обозрению округу.
     Но, из исторической практики известно, что успех – явление временное. И вот уже в жмудяринских культурных кругах вовсю гуляют слухи, что окончательно постаревшую мадам Дуракову скоро сместят с должности, поставив на её место молодую и шуструю Лялю Квасную. Юная нимфа не только хорошо умеет косить глазами в область ширинки Господина Мэра, но и является родственницей самого Мини Урюпинского.  
     Ещё из значимых культурных событий в славном городе Жмудяринске стоит отметить ежегодный фестиваль под патриотичным названием «Сражение за Жмуди», приуроченное к многосотлетней дате совместного распития «на спор» в окрестностях будущего города бочки  медовухи князем Светлобрюхом и ханом Тудысюдаем. Сие эпохальное событие отмечается жмудяринцами и гостями города широко и весело. С традиционным подрывом местной птицефермы с помощью китайской пиротехники, выступлением заезжих балалаечников и живописным мордобоем на сотни полторы персон.
     Довольно сильное влияние, помимо Господина Мэра, на жмудяринскую культуру оказывает некий господин Фасолькин, коему посчастливилось некоторое время назад приватизировать должность директора краеведческого музея. В подведомственном учреждении он сразу развернул бурную деятельность, половину земельных угодий продав под коттеджную застройку. Вторую половину со стоящими на ней древними культовыми сооружениями Фасолькин приспособил под ресторан и бордель. Всё это громко было названо «Всеобщий народный музей памяти обнаруженного здесь в 1913 году Жмудинозавра». И теперь гигантские кости ни в чём не повинного доисторического животного украшают главный зал «музейного» ресторана. А разнообразные ценные глиняные черепки, крестьянские прялки и детали машин, выпущенные на Жмудяринском трубообрабатывающем заводе в годы массового энтузиазма, являются частью интерьеров «комнат для развлечений господ и дам». Предполагается, что таким образом, посетители «музея» не только смогут расслабиться после напряжённых трудовых будней, но и получить культурную подпитку для слегка разжиженного мозгового вещества.
     Кроме вышеописанного в духовном пространстве славного города Жмудяринска есть ещё парочка ансамблей с длинноногими танцовщицами, хор пенсионеров и несколько местных талантов, заполоняющих своими сольными номерами концерты на торжественных корпоративных мероприятиях.
     В целом, можно сказать, что культура в Жмудяринске есть. Средства на неё выделяются немалые и, как поговаривают знатоки всех местных политических течений, скоро в городе случится такое, что в культурном плане прославит Жмудяринск на весь мир…

Сонет пятый. Живодёру - живодёрово

     Случилось однажды в славном городе Жмудяринске премерзейшее происшествие: некто, видимо страдающий от хронической импотенции отягощённой врождённой имбецильностью, стал убивать местных дворовых собак. В живодёрском своём раже он по всему городу оставлял кровавые следы и изуродованные трупы несчастных животных.
     Пока дело касалось помойных шавок и немногочисленных рыночных лохматых попрошаек, «общественность» не особенно возмущалась. Даже в целом одобряла действия маньяка. Ибо жмудяринское население никогда не отличалось гуманизмом и просвещённостью. Немногочисленные голоса местных активистов, протестующих против невиданной жестокости, тонули в мощном одобрительном гуле, к слову, резво поддерживаемом изумительным жмудяринским мэром – любителем людей (правда, исключительно во взяткодательном плане).
     Но, не ведающий наказания садист, воодушевлённый столь массовой поддержкой, решил, что он делает очень важное и нужное дело. Более того, в его мозговом клейстере родилось убеждение о собственной исключительности и вседозволенности. И посему, видя в собаках основную угрозу человеческой цивилизации, он, изведя всех бездомных псин, перекинулся на «хозяйских». Маньяк утвердился в том, что все, кто содержит собак – враги народа, и их «зубастые агрессивные твари» подлежат полному уничтожению. Трудно сказать, что удерживало его от убийства самих владельцев животных.
     Однако, среди жмудяринских собаколюбов люди были разные, но, всё же, объединённые одной идеей:  их собака – это их имущество. А уж покушения на имущество ни один добропорядочный жмудяринец вынести не мог. Так что общественность встрепенулась, стряхнула с немногочисленных мозговых извилин водочно-сонную одурь и впервые, с удивлением для себя, массово возмутилась. Сплочение в ряды борцов было мгновенным и свинцово-бетонным.
     По городу стали курсировать патрули добровольческих дружин по борьбе с садоэкстремизмом. В ночное уходили суровые жмудяринские мужики, готовые на всё ради сохранения своего ценного, среднеценного и немногоценного шерстистого движимого имущества. Их жёны, забыв на время про химическую завивку и маникюр, шныряли по городу в светлое время суток и собирали всякую информацию, хоть мало-мальски могущую помочь в поимке супостата. Даже малолетние жмудерята, сидя на горшках в детсадиках и за исцарапанными партами в школах, думали лишь об одном: как словить маньяка.
     Столь радикальные меры не могли не дать результата. Через несколько дней в городском парке изверг был пойман с поличным. Взяли его прямо над расчленённым трупом очередной жертвы. Мерзяка был скручен и, с проклятиями и тумаками, препровождён в местный полицейский околоток. Однако дальнейшие события повергли возмущённых и гордых собственным подвигом жмудяринских обывателей в изумление и нравственный ступор.
     В околотке живодёра приняли, как положено. Описали его наружность и содержимое карманов. Сняли показания и с очевидцев его преступления. Немедленно на квартиру садюги выехал наряд бравых жмудяринских правоохранителей. Найденное там вызывало рвотный рефлекс и надолго портило как аппетит, так и настроение. В жилище ирода по стенам были развешаны головы, отрезанные у недавно пропавших животных. А в холодильнике, видимо «на супчик», хранилась собачья требуха.
     Всё это также было тщательно запротоколировано и подшито в папку с «делом». Далее сам главный жмудяринский околоточный заверил «общественность», что «злодей понесёт неотвратимое наказание». Общественность удовлетворилась содеянным и отправилась восвояси: праздновать победу посредством местной «керосинки» (так жмудяринцы называли водку, выпускаемую единственным городским олигархом Вовой Лысым).
     И на том можно было бы закончить наш рассказ, наслаждаясь мыслью о справедливом возмездии и умиляясь нетрезвым вокализам жмудяринцев, несущимся из открытых по случаю неожиданной весны окон. Но, похмельным утром хмурый дворник Ибрагим обнаружил на центральной клумбе города несколько очередных изуродованных собачьих трупов.
     Несмотря на жесточайшую головную боль, сухость во рту и лёгкие запойные галлюцинации, общественность Жмудяринска снова сплотилась в стройные ряды и маршем пошла к околотку. Там заспанный дежурный сбивчиво объяснил, что «пойманного надысь маньяка отпустили по приказу «самого», и что так было велено и вообще всё такое».
     Изловить «самого» околоточного не удалось, так как ни один из его известных телефонов не отвечал, а домой к нему прорваться было нереально. Его дом, построенный в виде крепости, охранял полк абреков, специально выписанных из одной маленькой, но очень гордой, кавказской республики.
Народ немного побезмолвствовал, а затем измыслил собственное продолжение событий…

***
     Однажды, тёмной безлунной ночью, в городском парке замелькали зловещие тени, напоминавшие собой призраки давно ушедших в историю средневековых палачей. Они гнались за маленьким, тщедушным человечком, с ног до головы забрызганным кровью. Когда призраки догнали преследуемого, раздался его слабый писк и невнятные мольбы о пощаде. Но никто из сумрачных судей не внял стонам. Усугублённое в грубые верёвки существо погрузили в багажник огромного чёрного «внедорожника». Автомонстр, чихнув облаком дизельных выхлопов, умчался в направлении горизонта, большую часть которого составлял густой лес, нехорошо черневший на фоне гигантской полной Луны.
     С той самой ночи воцарилось в Жмудяринске удивительное спокойствие. Перестали пропадать собаки. Постепенно городская свалка, парк и рынок снова заполнились разнообразной лохматой «братвой». Добропорядочные граждане без страха отпускали своих отпрысков выгуливать ушасто-хвостатую модную мелочь. А владельцы крупных псин, собираясь небольшими компаниями, неторопливо обсуждали достоинства собачьих пород.
     И только довольно долгое время хмур и запóен был местный начальник полицейского околотка. А его бывшая, уже давно «вышедшая в тираж», любовница Клавка-Продавщица почему-то постоянно ходила в чёрном платье, и всё прикладывала к опухшим от водки сухим глазам кружевной засморканный платочек…
 

Сонет шестой. Придворные страсти.

Клавдия Симеонтровна Зельдефорская – прима местного телевидения - собиралась на приём к мэру замечательного города Жмудяринска…

- Манька-а-а-а! – орала прима зычным голосом на свою заместительшу. – Куды, тварь, подевала мои великие мысли, которые я записывала на туалетной бумаге!?

(Надо отметить, что мадам Зельдефорская имела привычку, сидя в гигиеническом «кабинете», что-то черкать на мягкой бумажке, приобретавшейся по сумасшедшим ценам за счёт снижения зарплаты подчинённым.)

Манька, пожилая шавкообразная субстанция неопределённого пола, суетилась по помещениям телевидения и лихорадочно искала означенное. Но оно всё не находилось, отчего у Клавдии Симеонтровны ужасно портилось настроение. Ведь ей, единственной и неповторимой, завтра надлежало быть в высоком кабинете и, соответственно, подать себя в самом лучшем виде.

Бигуди на жидкие блеклые волосёнки уже были накручены. На самое раннее завтрашнее утро приглашена Лола Пушнянская – лучшая жмудяринская стилистка, которая должна была уже увядшей и давно вышедшей «в тираж» Клавдии придать вид юной нимфы.

Лихорадочные поиски туалетной нетленки успехом не увенчались. Манька была обложена матом и угрозами уволить в самое ближайшее время. Заместительша, после полученной порки, забилась в угол и там тихо что-то скулила. Из отдельных слов можно было понять, что она жаловалась на жизнь вообще и вспоминала, насколько счастливо существовала до того, как попала в оборот к Зельдефорской.

Остальные сотрудники «телеглаза» предпочли залезть под столы, дабы не попасть под горячую руку мадам руководительницы. Ещё немного побесившись, переставив пару шкафов, Клавдия Симеонтровна успокоилась. Напоследок во всеуслышание заявив, что её окружают исключительно нищеброды и маргиналы, она удалилась готовиться к Великой Встрече с Мэром…

И вот наступило завтра.

Зельдефорская приехала к мэрии за час до начала события. Покрутившись немного у дверей, она рискнула войти внутрь. Суровые охранники молча проверили её паспорт и содержимое сумочки. Не найдя ничего криминального, один из бравых гвардейцев тягостно вздохнул и открыл турникет. Клавдия Симеонтровна пошла навстречу счастью.

В этот день к мэру был приглашён весь местный бомонд, поэтому Зельдефорская, скинув с плеч  кокетливую шубку и слегка поправив причёску, оказалась в своей среде. Она мило поздоровалась с мясным королём Жратохватовым, подала томно ручку Ваве Купорянскому - держателю элитного жмудяринского борделя, расцеловалась с коллегой из конкурирующей организации Лёвой Блюмстом и кисло улыбнулась культур-мультурной начальнице мадам Дураковой.

По истечении часа, проведённого в мучительном ожидании и поглощении шампанского, все присутствующие наконец-то услышали сигнал к появлению Великого Мэра.  Они снизошёл до челяди с высокой мраморной лестницы в наряде античного бога Аполлона, отчего все дамы немедленно попадали в обморок от охватившего их восторга, а джентльмены усомнились в своих мужских достоинствах, так как самая важная часть Мэра была размеров невероятных. (Поговаривали, что недавно Мэр приглашал к себе каких-то очень дорогостоящих пластических хирургов аж из Англии).

Мэр, важно выпятив всё, что можно было выпятить, изрёк:

- Дорогие мои соотечественники! Вы – моя опора и надёжа. Именно вам предстоит поднять на невообразимую высоту мой престиж и мой имидж. В награду за ваш труд я буду вас всех любить, тем более, что у меня есть чем это делать.

Пришедшие в себя дамы и немного осмелевшие джентльмены с энтузиазмом зааплодировали, стройным хором выразили свою преданность. Тут же подскочил придворный художник Замарайский и начал всех запечатлять в набросках и этюдах. Особенно повезло Зельдефорской. Ей удалось подхватить Мэра под ручку, а Замарайский так и набросал их на листке – почти в обнимочку.

Домой Клавдия Симеонтровна ехала совершенно счастливая. Теперь она стала не только звездой местного телевидения, но и «той, которая постояла рядом с Мэром»…

 

Сонет седьмой. Губернатор как зеркало революции

Бонифаций Викентьевич Муходудов - властитель Огромадновской губернии (в которую входит и славный город Жмудяринск) - был как клоп: мелок, но исключительно вонюч. И в прямом, и в переносном смыслах. Поэтому, для более восторженного восприятия пребывания его персоны на столь высоком посту, он окружил себя сонмом гламурно-слащавых блондинок с силиконовыми грудями. Девицы были призваны создавать среди населения образ власти-матери, заботливо опекающих оное.

Правда, получалось у них не очень хорошо – всё время в рожах и повадках просвистывало суровое прошлое «плечевых» на среднерусских трассах. То они, вусмерть укуренные всякими недостойными травами, носились на машинах по дорогам вверенного им участка земли русской. То, вдруг, не менее обалдевшие от снадобий, появлялись на общественных мероприятиях и несли полную чушь, да так, что им приходилось отключать рупоры. А апогеем их разнузданной публичности стала выкладка на всеобщее обозрение собственных тел в неглиже.

Народ такому поведению и радовался, и гневался. Радовался, ибо бесплатное порнографическое зрелище всегда привлекало массы. А гневался потому, что на его, народа, взгляд, ставить девиц лёгкого поведения на высокие посты вряд ли стоило. Однако Муходудов словно не замечал ворчания населения и продолжать девиц холить и лелеять.

Меж тем, и к самому Муходудову у граждан претензии были немалые. Надысь, проезжая через деревеньку Запупайлово, грозный губернатор усмотрел в местной луже свиное семейство. И настолько оно его поразило своим слиянием с антисанитарией, что тут же приказал властитель извести всех свиней в губернии, дабы его эстетическое понимание жизни не нарушалось. Взвыли крестьяне, и попёрли своих хрюшек по лесам и оврагам прятать от губернаторских стрельцов.

А совсем на днях Бонифаций Викентьевич и вовсе выдал: «Запретить в городах и весях, мне подчинённых, всякое свободомыслие и всяческую демократию!» Тут уж народ как-то глухо взроптал и начал пошушукиваться. Ибо, учитывая как воровали губернаторские чиновники, свобода ругать их – единственное, что могли сделать губернские жители в своей жизни смелого. Браться за вилы и строить революционные баррикады граждане не могли по причине отсутствия вил и камней. Вилы ещё в прошлом году Муходудов конфисковал как «опасные для его воцарения», а камни подрастащили его министры - варяги из дальних концов Матушки-России.

В целом, обстановка в Огромадновской губернии накануне визита в славный город Жмудяринск Самого Муходудова была политически сложная и противоречивая. Тем не менее, смелого и до обалдения отчаянного Бонифация Викентьевича это не пугало. И вот, одним весенним утром, он бодро ввалился в Жмудяринск вместе со своей свитой. Здесь губернатора уже ждали…

На Главной площади перед Жмудяринской Мэрией собралась приличная толпа. Часть её – явно меньшая -  восторженно пускала слюни и стонала: «Ах, душка!» Вторая часть – раз в пять поболее – безмолвствовала, ожидая развития событий. Губернатор бодро взлетел на трибуну и грянул речь:

- Уважаемые… э-э-э жмудяки и жмудыни! Приветствую вас от лица всех моих министров и министерш! (При этих словах сонм министерш, окружавший Муходудова, слаженно присел в книксене, потрясывая силиконовыми персями). Нам с вами предстоят великие дела! Мы всё построим! Всё и всех посадим! Мы дадим, заберём и распластаем! Ура!

Группа поддержки тоненько завыла и робко прозудела «уря-я-я-я!» А здравомыслящие жмудяринцы, явно обидевшиеся на «жмудяк и жмудынь», так и стояли в безмолвии. Неловкая пауза могла бы затянуться надолго, если бы не местный юродивый по прозвищу Коврижка…

Бесхитростный представитель жмудяринской интеллигенции бочком подпрыгал к трибуне и, кося хитрым глазом, возопил:

- А скажи-ка ты, губернатор-кормилец, пошто свинину в губернии извёл под корень? Вот скоро народ поедет на пленэры пикники устраивать, а откушать-то на шашлыка нечего? Недовольные мы все!

Муходудов малость смутился, но одна из его министерш что-то прошептала ему на ушко, и чело губернаторское просветлело.

- А на Западе немодно ныне на пленэры со свиньями ездить! – парировал он Коврижкин выпад.

Но Коврижка не растерялся:

- А мы тута не Запад, нам чужих замашек не надоть! Так что будем мы, жмудяринцы, народ баламутить и петицию против тебя Государю российскому писать.

Снова помрачнел Муходудов, а Коврижка продолжил изгаление:

- А чиновников зачем ругать нам запретил? Мы, может, тем только и живём, что как в отхожее место идём, так недобрым словом министров твоих вспоминаем. Хоть какая отдушина трудящемуся человеку.

Бонифаций Викентьевич набрал побольше воздуха и выдал пространную фразу:

- С точки зрения государственного устройства демократия не есть то, что вы о ней думаете, а продукт, выведенный для особых нужд власти.

Народ чутка помолчал, переваривая. Пара суровых мужиков уже было выдвинулись из толпы, чтобы попробовать побить губернатора, как случилось непредвиденное…

Одна из министерш при передвижке ноги зацепилась высоким каблуком за малюсенький гвоздик, торчавший из дощатого пола трибуны. Завалилась она не то, чтобы красиво: вверх ногами. При этом юбка задралась, и народу увиделось полное отсутствие нижнего белья у властной дамы. Парни помоложе заулюлюкали, изображая жестом что-то малоприличное. Но не это ударило по имиджу Муходудова. Падая, девица схватилась за губернаторские штаны. Ремешок каким-то волшебным образом распустился и с Бонифация Викентьевича свалились не только штаны, но и то, что было под ними, обнажив нижнюю губернаторсукю часть.

Зрелище оказалось настолько убогим, что даже экзальтированные дамочки из группы поддержки в один голос выдохнули: «Фи-и-и!» Позору не было осмысления. Подхватив злополучные штаны руками, Муходудов спешно ретировался в свой автомобиль. Машина чихнула, пыхнула, обдав близстоящих смрадным дымом и, под смех возликовавших народных масс, растворилась в чистом жмудяринском воздухе…

Сонет восьмой. Литературная баталия.

Живёт в славном городе Жмудяринске Апполинарий Никодумов – местная знаменитость, упорно считающая себя великим стихоплётцем и писателем. Его, как поговаривают неуёмные сплетники, побаивается даже сам Мэр. Чем уж так страшен для власти Апполинарий, жмудяринцы и сами не ведают, ибо стихи и проза борзописца не содержат ничего, кроме пространных призывов ко всеобщему единению и вселенской любови, как проявлению высшего разума.

Однако, как бы то ни было, Апполинарий пользуется в Жмудяринске славой мятежника и противостояльца проклятому режиму. И через это случилось в нашем славном городе одно превеликое происшествие, которое возвысило Апполинария не только в собственных глазах, но и в определённых кругах населения.
Всё началось с того, что Бонифаций Викентьевич Муходудов, славный руконачальник Огромадновской губернии (куда, напомним, входит и Жмудяринск) возжелал осчастливить разного рода писак своей вельможной наградой.

И понеслось! Был объявлен «наилучшейший, справедливейший конкурс литераторского мастерства» под названием «Вертикальная палка». Столь странное наименование было придумано одной из губернаторских министерш, которая в жизни ничего, кроме как вертикально стоящие цилиндрические предметы, не воспринимала и не понимала.

Конкурс сразу вызвал ажиотаж в творческих кругах губернии. На него ринулись все, кому надо и не надо. Чего скрывать: руконачальной милости хочется всем, даже самым сирым и убогим. Тем более, что к этой милости прилагалось ещё и полтора килограмма колбасы (между прочим, производства Жмудяринского носочного завода), а также две банки консервов «Прощай, килька!» и бутылка «губернаторской» водки.

Апполинарий Никодумов, как личность официально мятежная, поначалу на эту начальственную задумку не повёлся. Ибо негоже светлой знаменитости реагировать на подачки сатрапов. Но, поразмыслив, решил, что ничего не теряет, если пошлёт свои вирши на суд «высочайшего жюри»…

***
Далее жизнь в Жмудяринске шла своим чередом. Апполинарий пребывал в спокойствии. А, между тем, в кулуарах Бонифация Муходудова происходили следующие события…

- А вы знаете, этот Никодумов из Жмудяринска ничего себе так пописывает, - философствовала Кутя Миконосова, приближённая фаворитка Муходудова, поставленаая во главе окололитературного жюри. – Вот, послушайте: «Взываю к светлым силам, взываю к небесам, чтобы тебя носило по встречным полосам!»

Тут кутины глаза подёрнулись пеленой, и она в мечтательном экстазе вспомнила, как месяца два назад вместе со своим кумиром она носилась по ночному Огромадновску на машине, вылетавшей на «встречку» и пугающей редких ночных автомобилистов. При этом кутин рот был, по обыкновению, занят неким высочайшим органом, что делало её на тот момент бесконечно счастливой.

- Да, не-е-е. Лажа какая-то, - проворчал Михандя Горецветов – ещё один муходудовский любимчик, прославившийся тем, что однажды съел живую кошку и даже шерстью её не подавился. – Вот если бы он написал «Взываю к сосисам!» - это был бы хайп.

- Фи! – выдохнула Кутя. – Ничего ты вы, Михандя, в высоком слоге не понимаете.
На том обсуждение творчества Апполинария Никодумова и закончилось, ибо кутино слово было всегда последним. Первичная судьба великих творений жмудяринского гения была решена. Вердикт: «Годен!»

Но не всё так просто было в Огромадненском королевстве. Помимо фаворитов Муходудова существовала тут группировка «Стервятники», которыми руководил Коля Монетовский, ставленник Васьки Дорожникова – самого наивысочайшего руконачальника Лукорожья – страны, к которой принадлежали и Огромадненск, и Жмудяринск.

«Стервятники» были сыты, но почему-то бескрайне злы и невежественны. Зато именно они решали, что смотреть на «голубых» экранах массовому населению, что читать, с кем предаваться любовным утехам, да и вообще ранжировали весь уклад жизни.
И к всякого рода творческим баталиям они тоже имели отношение, так как лояльность авторов к Ваське, Бонифацию и более мелкой служке была определяющим фактором в выдвижении героев умственного труда на первые позиции.

Поначалу вирши Апполинария Никодумова «Стервятникам» понравились. И даже парочку из них служивые переписали себе в умилительные «дневнички жизни», где рядом с фотографиями котят соседствовали выборки из казней сомалийскими пиратами мирных жителей и любовные высказывания типа «Люби меня, как я тебя, и будем вечные друзья». Но, после того как стало известно, что жмудяринский гений числится в неблагонадёжных, судьба его круто развернулась в сторону минуса, и в губернаторской литературной милости ему было отказано.

***
В список облагодетельствованных Бонифацием Муходудовым вошли:

- Нинель Бумажкина, прославившаяся объёмом своего ротового отверстия при сочинении любовной лирики;
- Лапидус Кукузов, чья аллегорическая повесть «Великий Муходуд» была признана лучшим произведением всех времён и народов;
- Ивантей Нагуляев, за цикл стихов «О, процветающий Огромадненский край!»;
- Луиза Недобурова, единственным талантом которой было умение оказываться в нужное время и в нужном месте.

А Апполинарий Никодумов нисколько на губернатора не обиделся. Наоборот, он был безмерно благодарен огромадненскому руконачальнику за то, что тот придал Апполинарию вес в жмудяринских мятежных кругах.

Ибо на пороге уже стояла смена времён и приоритетов…

 

 

Категория: Юмор | Добавил: guryshkina | Теги: проза, юмор, моё творчество, сатира
Просмотров: 1042 | Загрузок: 0 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 5.0/4
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]

Статистика

     Рейтинг@Mail.ru                     Яндекс цитирования    
Copyright MyCorp © 2024